...Это Сет Коткин. Вернее, его образ. Ведь он всего-навсего псевдоним и скрывается от преследования. Фотка не моя, а вот реквизиты автора, к сожалению затерялись. Извините. «Иной раз так называемые "рецензии" пишутся с необычайной для данного придатка к литературе красочностью».
Сет Коткин, эсквайр
----------------------------------------
РЕЦЕНЗЕНТ по имени YSK:
Теперь и ёжику понятно, согласно авторского пояснения, что это всего лишь одна глава из огромного творения. Поэтому на "осуждение" или похвалу произведения в целом ни у одного из "прозарушных" ёжиков нет никаких шансов.
– А никто и не собирается, – мне говорят, – местные рецензии это всё шуточные игрушки междусобойщиков.
Ба! Интересненько.
Попробую-ка я поучаствовать в этой несерьёзной, фантазийной игре в качестве доморощенного эксперта. При этом поиспользую-ка я некоторый советский критический пафос, ибо он-то ёжикам хорошо понятен, а многим старичкам даже знаком: кому по школе, а кому по факультету.
Простите, многоуважаемый AUTOR, что я потренировался на Вашем произведении. Я взял его чисто для примера. Не вздумайте принять это всерьёз.
***
Например, кое-какие вещи, проявившиеся через объёмный текст показанной главы, всё же можно обозначить:
– тяготение автора к многослойным, неторопливым построениям, в чём-то даже схожим с эпическими произведениями Диккенса;
– нешуточное, и если отрезать критическое «поствиссарионо-белинское» стеснение, то даже виртуозное владение русским языком;
– яркие психологические диалоги на темы, которые едва ли можно назвать распространёнными в литературе;
– любопытнейший симбиоз "неподвижной" театральной драматики с редкими, но меткими, причём, как правило, сатирическими связками индивидуальных конструкций самих главных героев с эпизодами из мировых событий в области географии, политики, космоса, религии;
– отсутствие подробных описаний природы, места действия, внешности. Словом, наблюдается определённая, и кажущаяся специальной, скупость такого рода иллюзорий;
– отсутствие стандартных литературных украшений, обычно навешиваемых на тексты писателями-романтиками и подражателями классики ради придания будто бы заведомо сухой прозе, если она лаконична и конструктивна, будто бы красоты и поэтичности.
Обобщённое ощущение от текста складывается как от чётко прописанной картины или фотографии, когда изображается обычное бытовое явление. Зато подаётся оно таким образом, что за непринуждённостью и простотой изображения угадывается тень глубокого, таинственного, вечного и будто специально недосказанного.
Это событие тяготело бы к естественным повторениям другими людьми ввиду простоты его фабулы – так себе, обычная перепалка разношёрстных по возрасту путешественников и всех, конечно, с вредными, неустойчивыми характерами. Каждый тянет на себя одеяло. Узнаём апологетов Советского Союза и его жителей, чуток побитых капитализмом. Ага, внедрился молодой человек – этот полностью избалован богатым папой с добренькой мамой, и зомбирован телевизионной пропой. Вот исток нового конфликта.
Так бы оно и было, – всё заведомо одинаково, как у всех типовых лиц, красных как свёклы, но припудренных землёй, выращенных на одной социалистической грядке, но которая вовсе не оранжерея, – кабы не было таким смешливым и индивидуальным в деталях. Окромя того, редкие события и долгие беседы прикрыты фосфорицирующим и едким, остроумнейшим и тонким сатирическим флёром, чего в жизни в таком количестве не наблюдается.
Однако всё живо, всё шевелится, даже пошленько кишит, пузырится, безобразит человеческими слабостями. Сусло в пиве – цимус с уса на ум – князь в грязь.
Авторское присутствие чувствуется однозначно. Но, он как Бог – вроде и есть, а будто и не мешает: просто рассуждает себе, двигает земляными пешками и даже не подталкивает к каянью.
Кажется люди внутри заговорились: увлечены собой, забыли, что их слушают читатели. Длинно что ли? Но нет, читатель особо не возмущается. Противится, конечно, он же в сети, ему обещали лаконичность, а тут такой размусол. Нет, продолжает читать и вникать, будто подслушивает чужие разговоры и ждёт там мордобоя... через стену с помощью стеклянной банки. Это странно? Да. Очень.
Но из этого простенького факта мы делаем несколько подозрительный вывод: даже несмотря на упоминание диктофона в тексте, мы чувствуем не монотонные стенографические диалоги, сходные с бытовыми сражениями по пустякам, а всё-таки мощные авторские препарации, сближающие тексты и рождённые "там" бумажные проблемы с литературой глубокого проникновения и вытяжки.
Просто она такого оригинального – наддонного с мариинской впадины, поскрёбышного со стен египетских пирамид, пупочного от центра Млечного Пути – жанра.
Она такой силы воздействия на органы чувств.
Это как удар бейсбольной битой по рёбрам в момент обширного сердечного инфаркта. От такого антинаучного удара потенциальный клиент морга вдруг оживает и начинает вертеть головой в поисках причины продления жизни и такого наплевательского аргумента в противоборстве диагнозу.
При дальнейшем и внимательном рассмотрении зритель-читатель может возомнить, что при всей реалистичности сцен это не слепок с фрагмента жизни, а талантливая пародия на неё. И даже заподозрит, что автор посмеивается над ним – читателем, глотающим его умственные перлы будто обязательные таблетки для постинсультного выживания.
Помните как прославился «Сын актрисы»? Ну, ну, ну! Да, да, тот самый «двадцатилетний потухший волкан с согбенным станом». Это у него шипели как змей любовницы. Это у него льдины бедствий примерзали к бедному сердцу. Это у него крокодилы обвивали и жалили. Там же неподалёку цвёл розмарин. Словом, критик по фамилии Бе прославил молодого писателя. Может и тут повторяется то же самое?
Ужасная догадка. Разыгрывают! Прячьте стыд в носовые платки. Кстати, новая шинель Акакия была завёрнута в носовой платок. Вспомнили? Поняли, для каких НОСОВ и каких размеров, для каких читательских величин в Питембурге платки?
Но всё это не так. Рецензент пошутил. Всё тут по-честному, хоть и с дрожью в голосе.
Угомонись, читатель. Улягся в жёнкином спокое и гляди в потолок!
Разгадка там! Ибо над потолком небо, а над небом ноосфера, где прячутся все ответы.
Изображение в потолке, едино что в ноосфере, скрывает такие общечеловеческие, здравые, честные и без фигушек подсмыслы, когда правда с первого раза не угадывается, но зато чувствуется содержащееся в нём нечто важное, осторожно намекаемое, видимо чтобы не напугать и не огорошить окончательно, высокоинтеллектуальное – дабы испытать вялого читателя – будто школяра на лавке – на растяжение с помощью размягчающей розги вдоль неясного ему, всего в тумане, предмета прозы.
Эта неосознанная, терзаемая искусником-писателем "духовная плоть" проникает и застревает в мозгу каждого по-настоящему пытливого и, как правило, наивного человека – не бегунка по верхам.
И совсем не затрагивает обыкновенного читателя, зашедшего просто поиграться свежими графоманскими бирюльками.
Что хочется сказать тут всем откровенно и ясно, так это то, что проза данного "сочинителя" далеко не бирюльки, а если исследуемая штучка и бирюлька, то получилась она душевно взрывоопасной!
Чтобы по-настоящему понять или придать происходящему в этом тексте (а также в некоторых других) собственный смысл, придётся ещё не раз вспомнить, вернуться и посмотреть на предмет свежим взглядом. Пусть даже через значительный промежуток времени.
Такое случается с произведениями серьёзных мастеров – живописцев и писателей.
Не настаивая на гениальности авторской концепции и мастерства её исполнения, – пусть тут каждый определяет ценовую категорию для себя сам, – безусловно одно: мы видим интереснейший литературный образец стиля, образности, мягкой, реанимационной новизны, родившейся на основе классики, с участием модернистских "стентов", расширивших и углубивших если и не каналы взаимопонимания «писатель-читатель», то, как минимум, крайне индивидуальную, «клеймёную» и узнаваемую художественную палитру.
Что уже само по себе важно, а результат даже попахивает необъявленной заявкой на что-то гораздо большое, чем рядовая, тем более проходная, однодневная литература, при этом скромно оставаясь в общем потоке, выделяясь лишь необычным свечением слова.
Это плоть от плоти русская национальная литература, городская по интерьерам, гражданская, мирная, умная, рассудительная, ироничная, легко идентифицируемая с индивидуальностью автора-россиянина, добрая по сути, намекающая на большое и народное Нечто, и вскрывающая государственные болячки без боли для кого бы-то ни было.
Случайно забредшим критикам и читателям стоит обратить внимание на эти перечисленные факты, приятные для общества, всё ждущего чего-то... вкусненького и новёхонького.
Так вот оно, граждане! Кушайте. Пользуйтесь.
И последнее: мне, как и всем посетившим эту страницу, не хочется подозревать автора в фальсификации (ведь его 700-страничного романа никто, кажется, и не читал и не видел (за исключением фотографий с обложки, что вполне может быть изощрённым фэйком). Однако одно только уже, что реально написано и засунуто в этот сайт, заставляет "удостоверить и убедить" любого сомневающегося в наличии у автора огромного трудолюбия и таланта.
Вперёд, в большую литературу, г-н товарищ AUTOR!
PS:
Приезжайте в Калифорнию, Мюнхен, Шанхай. С удовольствием попью с Вами какого-нибудь местного колорита.
Подпись: YSK.
Дата, время, прочие регалии
----------------------------------------
Читать РЕПЛИКУ, ПОЛНУЮ СКРОМНОГО ДОСТОИНСТВА 
----------------------------------------
FREUNDить
автора
